Благотворительная деятельность монастырей марийского края в XVIII веке

По материалам научно-богословской конференции "Христианское просвещение и русская культура" 15 мая 2003 г.

ПЕГЕНЕЕВА Ирина Анатольевна,

кандидат исторических наук,

старший преподаватель кафедр

отечественной истории МарГУ

Благотворительная деятельность монастырей

марийского края в XVIII веке

Общечеловеческие добродетели — милосердие и благотворительность — являлись одной из основных забот православных церквей и монастырей еще с момента принятия христианства на Руси, когда представители духовенства своими деяниями покровительствовали убогим, престарелым, сиротам, показывали пример личного благодеяния. Основание церквей и монастырей явилось началом систематического развития милосердия и благотворительности в Марийском крае в XVII-XVIII веках. С 1679 г. по всей России, в том числе и в Марийском крае, был установлен епархиальный сбор на содержание нищих. Приходы содержали и поддерживали инвалидов, престарелых и сирот. Монастыри России содержали больницы, создавали значительные запасы продовольствия, которые использовались в неурожайные годы (1). В первой четверти XVIII века благотворительность считалась необходимым условием жизнедеятельности монахов, о чем ярко свидетельствует Духовный регламент, принятый царем Петром I.

Монастырские власти в Марийском крае, как и по всей России, во исполнение царских указов обязаны были содержать на своем иждивении отставных военных, престарелых и увечных людей. Согласно указу Петра I от 12 апреля 1722 года приказано было содержать отставных офицеров, драгун и солдат, определенных в монастыри. В монастырях отставные солдаты могли жить со своими женами. Чем богаче был монастырь, тем больше в него направлялось военных. Высшие чины помещались в самые богатые монастыри. В монастырях Казанской епархии не встречалось чина выше майора. Монастыри Марийского края в XVIII веке тоже содержали отставных военных. Так, при Мироносицкой пустыни Царевококшайского уезда в 1727-1742 гг. проживали “армейский солдат” Анисим и “отставной боцман” Григорий Ерофеев, которым ежегодно выдавалось денежное жалование в размере от 1 руб. 50 коп. до 5 руб. 50 коп. К моменту секуляризации 1764 года при этой же пустыни находились двое военных: “лейб-гвардии Преображенского полку” отставной солдат Севастиан Стешин со своей женой и канонир второго полка Главной артиллерии Петр Никитин. Кроме того, при Спасо-Юнгинском монастыре Козьмодемьянского уезда в этот же период содержались отставной капрал гвардии Преображенского полка Михаил Асмеев сын Барышников со своей женой, бывший капрал Низовского полка Трофим Савастьянов, а также солдаты Иван Морозов, Александр Рахматулов, Фадей Андреев и Павел Софронов. Всем им полагалось ежегодное денежное и хлебное довольствие в размере от 3 рублей 66 копеек до 11 рублей 33 копеек, ржаной муки от 6 четвертей 3 четвериков и крупы по 3 четверти (2).

Присутствие в монастырях отставных военных солдат часто создавало серьезные проблемы, так как солдаты не хотели признавать власти игумена и не следили за своим поведением.

Духовные власти строго следили за выполнением царских указов, касающихся отставных солдат, определенных в монастыри.

Монастырская администрация ежемесячно должна была отправлять в духовную консисторию сведения “сколько в котором монастыре монахов и отставных афицеров и солдат, определенных на пропитание, и убылых монашеских денежных и хлебных порций в наличии состоять будет” (3).

Другим направлением благотворительной деятельности монастырей Марийского края являлось содействие в содержании учащихся Казанской духовной семинарии. В документах XVIII века сохранились сведения об отправке туда определенных денежных сумм и продовольствия. Так, в 1727 г. Мироносицкая пустынь направила в архиерейский Казенный приказ “школьникам на пропитание” 2 четверти ржи, 4 четверти овса и денег 2 руб. 80 коп. Из вотчины Спасо-Юнгинского монастыря в Казанскую духовную семинарию в 1739 г. были поставлены дрова “на топление школ”, а в 1757 г. “на пропитание студентов” даны “свиная туша” и деньги в размере 8 руб. (4).

Таким образом, небольшие обители Марийского края в XVII-XVIII вв. наряду с крупными российскими монастырями по мере сил и возможностей участвовали в благотворительной деятельности, поддерживали государство и часто определяли его дальнейшую политику, направленную на всеобщее распространение милосердия. Вполне возможно, что в голодные годы монастыри кормили из своих житниц людей, помогали встать на ноги разоренным крестьянским хозяйствам, давали ссуды зерном и деньгами.

Примечания

1 История и традиции милосердия и благотворительности в Марийском крае. Йошкар-Ола, 1999. С. 5.

2 ГАРМЭ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 2. Л. 118 об.-127 об.; Иванов А.Г. “Офицерские описи” Спасо-Юнгинского монастыря и Мироносицкой пустыни // Марийский археографический вестник. Йошкар-Ола, 1995. Вып. 5. С. 140-162; Головина С.И. История Ежово-Мироносицкого монастыря (1647-1790 гг.). Йошкар-Ола, 1992. С. 25.

3 ГАРМЭ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 4. Л. 36-36 об.

4 ГАРМЭ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 2. Л. 114 об.; Айплатов Г.Н., Иванов А.Г. Монастырская колонизация Марийского Поволжья. По материалам Спасо-Юнгинского монастыря Козьмодемьянского уезда 1625-1764 гг. Йошкар-Ола, 2000. С. 391, 393, 394.