Миссионерская и культурно-просветительская деятельность духовенства в Марийском крае в первой половине ХIХ века

По материалам научно-богословской конференции "Христианское просвещение и русская культура" 19-20 мая 2010 г.

 

ТЕТЕРИН Дмитрий Васильевич,

учитель латинского и греческого языков

Гимназии им. Сергия Радонежского г. Йошкар-Олы.

 

Миссионерская и культурно-просветительская деятельность духовенства в Марийском крае в первой половине ХIХ века

 

В первой половине XIX века Русская Православная Церковь в Марийском крае проводила большую и разноплановую работу по приобщению марийского населения к православной вере. Это проявилось в активном церковном строительстве, открытии новых приходов, миссионерской и культурно-просветительской деятельности духовенства.

Отметим, что рассматриваемый период в истории Православной Церкви в Марийском крае остается малоизученным.

Однако, как представляется, он заслуживает бо́льшего внимания, так как именно в это время были определены многие методы и формы миссионерской работы, которые в дальнейшем были признаны наиболее эффективными в деле духовного просвещения и не потеряли своей актуальности по сей день.

В отличие от священнослужителей центральных губерний России, в Марийском крае одной из основных обязанностей православного духовенства являлась миссионерская деятельность, которая была направлена на искоренение приверженности значительной части марийских прихожан языческим верованиям и их приобщению к православной вере.

Однако приверженность немалой части марийцев языческим верованиям оставалась устойчивой, подтверждением чему служат крупные всемарийские языческие моления, проведенные в 1827 г. у деревни Варангуш Царевококшайского уезда Казанской губернии и в 1828 г. у деревни Кюпрян-сола Уржумского yeзда Вятской губернии. По данным Г.Н. Кадыковой, число участвовавших в них марийских крестьян достигало нескольких тысяч (у д. Варангуш число участвовавших составило около 5 тысяч)1. Причем в молениях участвовали как крещеные, так и некрещеные марийцы. Из этого вполне очевидно следует, что в первой половине ΧΙΧ века многие крещеные марийцы только формально считались православными, сами же часто продолжали поклоняться своим древним богам.

Сущность инородческого православного миссионерства, как писал иеромонах Дионисий, состояла в «духовном просвещении и совершенствовании» инородца-язычника. Для того чтобы он согласился принять христианство и переменить одну веру на другую, надо его переубедить и «привести его в такое духовное состояние, чтобы он охладел к прежней и почувствовал сердечное влечение к предлагаемой ему новой вере»2 . Как одно из средств к этому предполагалась личная благочестивая жизнь миссионеров, смиренная проповедь, увещания и вразумления.

Важно отметить, что в первой половине ΧΙΧ в. в числе важнейших методов воздействия на марийцев-язычников и новокрещеных прихожан было провозглашено знание обычаев и языка местного населения. В связи с этим Казанский архиепископ Амвросий (Протасов) в 1817 году строго предписывал, «чтобы священники в таковых (черемисских) селениях находящиеся знали их природный язык, дабы могли на оном поучать их, наставлять в христианской вере: без чего навсегда останутся они полуобращенными христианами»3. Как свидетельствуют приведенные выше данные об участии новокрещеных марийцев в массовых языческих молениях первой половины ΧΙХ века, преосвященный Амвросий был совершенно прав.

В 1827 году священник А. Альбинский участвовал в разбирательстве о возобновлении идолопоклонничества и в представленном отчете сделал вывод: «Главной причиной отпадания от христианства является то, что просвещение черемис в христианской вере состоит только в том, что они в церковь ходят лишь для исправления треб, не понимая ни силы таинств духовных обрядов, ни нужд в них, а поступают так по введенному обычаю»4. Видимо, основываясь на этом выводе Альбинского и подобных ему, Канцелярия Святейшего Синода предложила улучшить дело преподавания местных языков в духовных учебных заведениях и организовать переводы христианских книг на национальные языки 5. В частности, комиссии духовных училищ было поручено организовать перевод на татарский, чувашский, удмуртский и марийский языки краткой священной истории и краткого катехизиса под названием «Начатки христианского учения»6. Кроме того, архиепископу Казанскому и Симбирскому Филарету (Амфитеатрову) вменялось в обязанность безотлагательно набрать «священнослужителей, знающих языки новокрещеных, известных по учению, а паче по доброй нравственности, и отправить их во все места, где только оказались отступники от веры, в виде миссионеров, с надлежащими наставлениями»7.

На основании этого указа в 1830 году епархиальным руководством были разработаны «Правила в утверждении и наставлении новокрещеных в вере Христовой» и учреждена миссия в Казанской епархии. В первом пункте правил говорилось, что «к новокрещеным церквам избирать и определять с особым вниманием священников – ученых, благонравных, знающих язык местных жителей, дабы находясь с ними в беспрерывных сношениях, наставлять и утверждать их постоянно в христианской вере и жизни»8 . Рекомендовалось читать на местных языках церковные книги. В инструкции миссионерам, проект которой был представлен вместе с «Правилами», священникам отводилась роль помощников, которые должны были читать проповедь миссионера на родном языке прихожан, служить переводчиком при посещении домов и бесед с жителями. Но в реальной жизни, как отмечает царевококшайский исправник барон А. Келлер, миссионеры употребляли на миссию «самое короткое, иногда неудобное и ненастное время»9. Поэтому обязанность убеждать прихожан посещать церковь и отказаться от своей языческой веры легла на плечи именно приходского духовенства, так как оно было наиболее близким к местным жителям.

В первой половине ΧΙΧ века, по данным Царевококшайского духовного правления, опубликованным С.М. Васиной, отмечались лишь отдельные немногочисленные прошения «некрещеных из черемис о желании принять крещение»10.

Процедура обращения в христианскую веру была следующей: в Царевококшайское духовное правление подавалось прошение от желающего принять крещение. Вслед за тем духовное правление (а иногда и сам священник) подавало рапорт об «изъявивших желание креститься черемисах». Казанская консистория в своем указе давала разрешение на принятие крещения.

После процедуры обращения язычника священник доносил в правление о факте крещения: «окрещены, о чем благочинному правлению рапортую, а как они названы при крещении и кто у них были восприемники и восприемницы, о том прилагаю особый при сем реестр»11.

Одним из характерных примеров прошения от желающего креститься служит прошение жителя починка Яромары Янгбара Поимарзова: «Имею от роду 30 лет, и не находя ничего основательного в жертвоприношениях, по обыкновению предков своих чинимых, всегда соединенных с разорением и утратою имущества, и видя превосходство и святость пред верою нашею идолопоклонническою христианской религии, вознамерился я твердо воспринять святое Крещение и через оное причислен быть в сочлены Православной Российской Церкви. Почему оное духовное правление прошу кому следует позволить привести меня с женою моею Саликой Ипанаевой в святое Крещение. И по просвещении оным от некрещеных черемис желаю быть исключен и причислен к крещеным, в оном же починке Яромарах живущим. На что и ожидаю оного духовного правления решения»12.

После подачи прошения желающий принять крещение направлялся к священнику для научения христианским догматам, молитвам, а после получения указа Консистории, крестился.

Затем с крещеного брали подписку, что он будет «исполнять христианские обязанности до конца своей жизни», поселяли там, где он пожелает, но, главным образом, среди старокрещеных или русских, так как «имели место и внешние принудительные меры по отношению к прозелитам христианства»13.

В связи с этим рекомендовалось переселять новокрещеных из языческих деревень, а в 1849 году в предписании Казанской палаты государственных имуществ волостным правлениям было приказано «срочно доносить о новокрещеных и о переселении их в старорусские или старокрещеные приходы»14. Священникам же, в приходах которых находились крещеные из черемис, предписывалось, «чтобы они основательно изучали язык своих прихожан, дабы могли достаточно и определенно выражаться на языке»15. Из этого документа следует, что в первой половине ΧΙΧ века не все священники марийских приходов могли говорить на языке прихожан, а значит, последние не вполне понимали слова пастыря.

В целом духовенство Марийского края в первой половине ΧΙΧ века достигло определенных успехов в миссионерской деятельности по распространению православной веры среди некрещеных марийцев. Наиболее заметно это было, прежде всего, в Козьмодемьянском уезде, где активную миссионерско-просветительскую работу проводили А.Д. Альбинский, И.В. Померанцев, М.С. Кроковский и другие приходские священники. В этот период наблюдается пополнение рядов приходского духовенства выходцами из числа марийских крестьян (Н.А. Смирнов, Ф.Е. Егоров и др.).

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что основная масса марийских прихожан в первой половине XIX века придерживалась языческой веры и не посещала православные храмы. Однако к середине XIX века, благодаря деятельности отдельных священников-миссионеров, часть марийского населения все больше стала приобщаться к православной вере.

Духовенством марийских приходов велась большая культурно-просветительская работа среди прихожан. Она выразилась, прежде всего, в открытии ими церковно-приходских школ – как в городских, так и в сельских приходах – и обучении местного населения грамоте. Так, священниками в Марийском крае были открыты первые марийские школы (Моркинское и Мало-Сундырское приходские училища, 1821–1822 гг.), содержавшиеся до 40-х гг. XIX века за их счет. Как пишет протоиерей В.Ф. Челноков в своей «Летописи о Троицкой церкви села Парат Казанского уезда и губернии», «первая школа в Паратском приходе была открыта отцом Вишневецким в 1859 или 1860 году в церковной сторожке при старом храме. Открытая им, она и содержалась на его средства, а потому была в высшей степени бедна учебниками, и о других учебных пособиях не было и речи. Преподавание в ней велось безвозмездно»16.

Важно отметить и то, что священники-просветители занимались составлением словарей марийского языка. Одна из первых попыток создания такого марийско-русского словаря, по данным С.М. Васиной, была предпринята в 1837–1845 годах17. Однако из печати первым вышел словарь, составленный священником церкви села Чермышево (Еласы) Козьмодемьянского уезда Михаилом Степановичем Кроковским и диаконом той же церкви Иоанном Михайловичем Кедровым, опубликованный под названием «Упрощенный способ обучения чтению черемисских детей горного населения» (1867)18.

Некоторые священники переводили на марийский язык книги духовного содержания для того, чтобы использовать их в миссионерской деятельности для укрепления прихожан в православной вере. О результатах такой работы свидетельствует отзыв Библейского общества в 1823 году: «Невозможно без восторга душевного и искренней благодарности смотреть на те новые неожиданные явления, кои во многочисленности начинают показываться от действия слова Божия на сердца людей черемисского племени»19.

Известным просветителем марийского народа был протоиерей Андрей Альбинский, который служил в Козьмодемьянском уезде. В селе Пертнуры он организовал школу для марийских детей, где обучал их на родном языке. Отец Андрей перевел на горномарийский язык Евангелия от Матфея и от Луки, последнее из которых было издано в Санкт-Петербурге в 1821 году. Это была первая книга, изданная на горном наречии марийского языка 20 . Переводами текстов духовного содержания занимался и брат прот. Андрея Альбинского, Игнатий, который «1819 года июля 15 дня за перевод Евангелия от Иоанна на черемисский язык награжден набедренником»21.

Прот. А. Альбинский разработал «Букварь для обучения чтению по-черемисски», который был издан в Казани в 1832 г. в составе упоминавшегося выше сборника «Начатки христианского учения» 22. Об этом букваре профессор И.Г. Иванов пишет: «Большой заслугой А. Альбинского является то, что он впервые в истории марийской письменности привел алфавит в полном виде»23. В этот же период на материале горного наречия марийского языка он написал «Черемисскую грамматику».

Грамматика была издана в 1837 году в типографии Казанского университета и рекомендована как учебное пособие для марийских классов в Казанском и Чебоксарском уездных училищах, которые готовили будущих священнослужителей в марийские приходы24 .

Просветительская деятельность была неотъемлемой частью пастырского служения А. Альбинского и, по отзывам современников, приносила свои плоды. Так, С.А. Нурминский в «Очерках религиозных верований черемис» (1864) пишет: «Его богослужение на черемисском языке сильно действовало на сердца черемис. Со всех сторон люди собирались на его служение» 25 . Такие примеры не были исключением.

Михаил Степанович Кроковский (1812–1864 гг.), поставленный на службу священником сначала в село Шапкили (Пертнуры), а затем в село Чермышево (Еласы) Козьмодемьянского уезда, в совершенстве владел языком горных марийцев. Он активно сочетал работу по переводу на марийский язык церковных поучений с богослужением на марийском языке в церкви и миссионерской проповедью за ее пределами. За ревностный труд по христианскому просвещению горных марийцев священник М.С. Кроковский в 1836 году был награжден набедренником и поставлен благочинным церковного округа Козьмодемьянского уезда.

В статье известного краеведа середины XIX века С.М. Михайлова, опубликованной в 1852 году в газете «Казанские губернские ведомости», отмечалось, что «в приходах сел Чермышева, Пертнур и Пернянгаш, можно сказать, черемисы религиознее даже русских. Здесь от малого до большого, как мужчины, так и женщины, прилежны к церкви, не пропускают ни одного праздника и воскресного дня, чтобы не быть у божественной службы в церкви. На вопрос: от чего так сделались черемисы религиозны, можно ответить беспристрастно, что посеяли сие семя на добрую землю попечительные духовные их отцы, а в особенности села Чермышева, отец благочинный Михаил Стефанович Кроковский с сотрудником своим Федором Семеновичем Сокольским. У них в церкви иногда читают молодые черемисы, а добрый пастырь Михаил Стефанович сказывает всегда поучения им на природном их черемисском языке, и черемисы слушают слова этого пастыря с благоговением»26. По мнению С.М. Михайлова, «для истребления суеверий между инородцами в числе действенных мер необходимо, чтобы местное духовенство словом и делом вразумляло им евангельские истины, давало поучения о догматах христианской религии на природном языке инородцев так же, как действуют в их отношении священники села Чермышева Михаил Кроковский и села Ишак Александр Кречетников и Василий Громов, у которых подобных поучений весьма довольно» 27.

Одним из младших современников и сотрудников Михаила Кроковского по духовно-просветительской деятельности был Иван Михайлович Кедров, диакон в церквах сел Малый Сундырь и Еласы. В 1846 г. в с. Еласы было открыто Чермышевское приходское училище, находившееся в ведении Министерства государственных имуществ. М.С. Кроковский и И.М. Кедров в разные годы работали в нем учителями. И.М. Кедров, в совершенстве овладев языком горных марийцев, принял участие в составлении первого опубликованного отдельным изданием букваря на горномарийской языке «Упрощенный способ обучения чтению черемисских детей горного населения» (Казань, 1867 г.)28.

Переводы богослужебных и духовных книг на марийский язык осуществляли и священники луговых марийских приходов. Так, в некрологе о священнике с. Параты П.И. Вишневецком (годы пастырского служения 1839–1869) сообщается, что «он перевел на черемисский язык лугового наречия книгу «День святой жизни» – произведение в Бозе почившего Высокопреосвященнейшего Григория, бывшего митрополита Казанского... Эту книгу, между прочим, нередко читал почивший своим прихожанам, руководствуя их к жизни богоугодной и отвлекая от заблуждения язычества. Остались и другие краткие сочинения его на черемисском языке»29.

Отдельные священники Марийского края активно занимались пропагандой новинок сельского хозяйства, изучали культуру, быт и нравы марийцев, публиковали историко-краеведческие и этнографические работы в центральных и местных изданиях, сотрудничали с учеными обществами городов Казани и Санкт-Петербурга, как, например, вышеназванный священник села Чермышева (Еласы) Козьмодемьянского уезда М.С. Кроковский, который являлся членом Русского географического общества. Михаил Степанович был автором содержательных историко-краеведческих статей об истории Спасо-Юнгинского монастыря и участии козьмодемьянских стрельцов в азовских походах 1695–1696 гг., «Этнографии горных черемис, обитающих Казанской губернии в Козьмодемьянском уезде» (1849 г.), «Образцов народной словесности» употребляется населением с. Чермышево уезда и др.

Таким образом, в первой половине XIX века священно- и церковнослужители марийских приходов внесли большой вклад в духовное просвещение и укоренение в православии населения края.

 

Примечания

1 Кадыкова Г.Н. Из истории духовной культуры марийских крестьян в

первой половине ΧΙΧ века // Христианизация народов Среднего Поволжья и

ее исторические значение: Материалы региональной научной конференции.

Йошкар-Ола, 2001. С. 64.

2 Дионисий (иеромонах). Идеалы православного инородческого миссионерства. Казань, 1901. С. 3.

3 Цит. по: Васина С.М. Миссионерская деятельность приходского духовенства Царевококшайского уезда Казанской губернии в XIX веке // Христианизация народов Среднего Поволжья и ее исторические значение: Материалы региональной научной конференции. Йошкар-Ола, 2001. С. 68.

4 Можаровский А. Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г. М., 1880. С. 115.

5 Степанов А.Ф. Автор марийской грамматики // Степанов А.Ф., Степанов О.А. Из истории развития школьного дела до XX века. Т. I. Йошкар-Ола, 2000. С. 67.

6 Начатки христианского учения или краткая священная история и краткий катехизис, на черемисском языке горного наречия, с присовокуплением кратких правил для чтения. Казань, 1832. 170 с.

7 Цит. по: Иванов А.Г. Всемарийское языческое моление 1827 года и действия властей // «Марийский археографический вестник». 1998. Вып. 8. С. 49.

8 Цит. по: Васина С.М. Указ. соч. С. 69.

9 Келлер А. Статистическое описание Царевококшайского уезда Казанской губернии (рукопись). Казань, 1838. С. 140. // Фонд отдела редкой и ценной книги Национальной библиотеки им. С.Г. Чавайна Республики Марий Эл.

10 Цит. по: Васина С.М. Указ. соч. С. 69.

11 Цит. по: Там же. С. 70.

12 Там же. С. 70.

13 Там же.

14 Там же.

15 Там же. С. 70–71.

16 Челноков В.Ф. (протоиерей). Летопись о Троицкой церкви села Парат Казанского уезда и губернии / Михайлова М.М. Храм Димитрия Солунского и Паратская земля. Йошкар-Ола, 2007. С. 44.

17 Васина С.М. Указ. соч. С. 19.

18 История сел и деревень Республики Марий Эл. Горномарийский район: Сб. документальных очерков / Авт.-сост. А.Г. Иванов. Йошкар-Ола, 2006.

С. 146.

19 Цит. по: Степанов А.Ф. Указ. соч. С. 65.

20 Гаврилова И.С. Грамматика А. Альбинского // Марий Эл: время, события, люди. Календарь знаменательных и памятных дат на 1992 год. Йошкар-Ола, 1991. С. 45.

21 Цит. по: Степанов А.Ф. Указ. соч. С. 64.

22 Начатки христианского учения или краткая священная история и краткий катехизис, на черемисском языке горного наречия, с присовокуплением кратких правил для чтения. Казань, 1832. 170 с.

23Иванов И.Г. История марийского литературного языка. Йошкар-Ола, 1975. С. 22.

24 Гаврилова И.С. Указ. соч. С. 45–46.

25 Цит. по: Степанов А.Ф. Указ. соч. С. 64.

26 Цит. по: История сел и деревень Республики Марий Эл. Горномарийский район: Сб. документальных очерков / Авт.-сост. А.Г. Иванов. Йошкар-Ола, 2006. С. 147.

27 Там же.

28 Марийская биографическая энциклопедия / Авт.-сост. В.А. Мочаев. Йошкар-Ола, 2007. С. 167.

29 Адоратский С. (священник). П.И. Вишневецкий (Некролог) / Михайлова М.М. Храм Дмитрия Солунского и Паратская земля. Йошкар-Ола, 2007. С. 50.